albinaas40

Прочитала этот рассказ и была ошарашена с легка!Вот ведь как бывает! Я раньше была мужчиной, однако теперь я женщина и недавно, наконец, смогла развестись со своим ненавистным мужем. Моя история необычна, и послужит предупреждением тем, кто
путешествует по странам Востока в одиночку. Это мой доклад, который я написала для британского посольства, ожидая возвращения в Англию.

Все началось в 2004, спустя почти четверть века после иранской революции 1979 года. Моя поездка в Иран была связана с закупкой ковров, и я посетил множество провинций, знаменитых своим производством ковров: Кум, Эсфахан, Наин, Табриц и Хамадан. После чего вернулся в Тегеран, где я должен был провести последнюю ночь перед возвращением домой.

Это была очень жаркая ночь, и мне пришлось спать голым и поверх одеяла. К счастью, комаров там не было, обычно они бы меня буквально всего загрызают. Я крепко заснул лицом в подушку, что необычно для меня. Видимо, сказалась усталость последних нескольких дней в жарких и пыльных условиях.

Внезапно я стал задыхаться, и сначала мне показалось, что мне снится какой-то кошмарный сон. Однако я почувствовал, что меня прижимают к подушке и одновременно ощутил тяжесть на спине и жгучую боль от чего-то, заталкиваемого в меня. Я попытался закричать, но мои крики заглушила подушка. Я попытался сбросить с себя незнакомца, но он оказался куда больше и сильнее, чем я.

Наконец я сумел оторвать голову от подушки и начал кричать во все горло, зовя на помощь. И когда он уже почти закончил со мной, дверь высадили и несколько мужчин стащили его с меня. Это оказались бойцы Революционнай Гвардии. Мне они швырнули ночную рубашку, сказав надеть ее. После чего надели наручники на него и на меня. Я пытался протестовать, но в ответ меня ударили по лицу.

Нас отвели в поджидавшие снаружи машины и увезли в полицейский участок. Меня продержали несколько часов в одиночной камере, после чего вытащили на допрос, где оказался некто, говоривший по-английски. Он объяснил мне, что гомосексуальные действия в Иране считаются уголовным преступлением, и что нас за это забьют камнями на следующий день.

Я попытался объяснить ему, что вовсе не гомосексуалист, что я просто мирно спал, и совершенно не знаю человека, который меня изнасиловал. А он сказал, что мужчину нельзя изнасиловать, и что насильно можно овладеть только женщиной, и даже в этом случае это будет ее вина, поскольку приличная женщина должна всегда выходить в сопровождении мужа или родственника-мужчины. Он сказал, что защита моего насильника будет строится на том, что он решил, что я женщина, и это я ввел его в заблуждение.

Я сказал, что никогда раньше его не видел, и что он лжет. Тогда он заметил, что если бы я был женщиной, или считал себя женщиной, как транссексуал, тогда нас бы не забили камнями, поскольку технически мое изнасилование не считалось бы гомосексуализмом. Еще он сказал, что он скорее поверит истории мужчины, потому что он мусульманин, а я был просто лживым неверным.

Тогда он спросил, женщина ли я. Ситуация становилась все более дикой. Я попросил встречи с британским послом, но мне было отказано. Передо мной положили бумагу, и мне было сказано, что это признание в гомосексуальности. Я отказался подписать его, и меня ударили по лицу несколько раз. Он сказал, что неважно, признаюсь я или нет, ведь нас все равно забьют камнями до смерти через несколько часов. Признание просто сделает приговор более законным.

Я спросил:
- Если я скажу, что я женщина, вы меня отпустите?

Он ответил:
- Могут быть некоторые осложнения, но вполне вероятно.

- Какие осложнения? — спросил я. На что мне было сказано, что тогда обвинение будет изменено на адюльтер с женатым мужчиной. Мне объяснили, что это менее серьезное обвинение, чем гомосексуализм. И что в таком случае будет суд, вместо немедленного избиения камнями, которое ждет нас через несколько часов. Судебное заседание будет только через несколько дней, и его решение можно будет апеллировать. Но если я подпишу документ, утверждающий, что я женщина, тогда избиение камнями для нас обоих будет немедленно отменено. Я дотянул до тех пор, пока за мной не пришли, чтобы вывести во двор, где нас будут забивать камнями. И тогда все же подписал документ.

После этого мужчина вышел из камеры, а вместо него зашла женщина, которая принесла женскую одежду. Мне было сказано все это надеть, после чего она вышла. Там оказались красные кружевные женские трусики-шортики с лифчиком в комплекте, одна из их типичных роб, которая закрывает фигуру от шеи до пят, платок и пара женских туфель без каблуков.

Я прикинул все мои шансы, и надел все это на себя. А минут черещ пять женщина вернулась, и приказала следовать за ней. Мы вышли из полицейского участка и меня завели в грузовик, полный вооруженных охранников, так что бежать было решительно невозможно.

Меня отвезли в какое-то помещение, похожее на тюремную больницу. Какой-то человек, видимо доктор, пришел ко мне и спросил:
- Итак, вы женщина?

Я попытался объяснить, что со мной произошло, но он не захотел ничего слушать, и сказал:
- Вы подписали документы, что вы являетесь женщиной, и мне приказано немедленно начать лечение.

- Какое лечение? — спросил я.

- Лечение, необходимое для восстановления соответствия вашего тела с вашей душой.

Мне ввели что-то из шприца, после чего я отключился. А когда какое-то время спустя пришел в себя, у меня страшно болела грудь и промежность. Мне не пришлось долго думать, чтобы сообразить, что теперь у меня была женская грудь и, видимо, мне отрезали гениталии. Из меня торчали различные трубочки, и потом еще несколько дней мне пришлось мочиться через одну из них. Каждый день приходил доктор, чтобы меня осмотреть, но я не мог видеть, что он там со мной внизу делает. Он также менял повязки, что было очень болезненно.

После пары недель в больнице, я, наконец, смог увидеть, что они со мной сделали, и обнаружил, что меня не просто кастрировали. У меня теперь была вагина и, судя по размеру дилататора, которым они постоянно над ней работали, достаточно глубокая для удовлетворения мужчины во время полового сношения.

А еще через несколько дней мне уже позволили прогуляться по двору клиники. Тогда я и узнал, что слушание моего дела назначено на завтра.

- Какое именно слушание? — спросил я. И мне сказали, что я пытался соблазнить женатого мужчину. В наказание за это меня, как распутницу, скорее всего, забьют камнями до смерти.

Судебное заседание проходило на фарси, из которого я не понимал ни слова. Человек, который меня изнасиловал, о чем-то очень эмоционально говорил, после чего трое мужчин (видимо, судьи), согласно кивнули. Мне приказали встать к нему лицом, пока над нами произносились какие-то слова, после чего он нагнулся ко мне и поцеловал меня в губы.

Я стал сопротивляться, и он утащил меня в уже поджидавшую нас машину. По дороге домой он на ломаном английском объяснил мне, что я теперь стала его третьей женой и должен быть благодарен ему за то, что он спас мне жизнь, женившись на мне. Мне также пришлось осознать, что, как его третья жена, я буду в подчинении у его других двух жен, которым дана власть меня, по необходимости, бить если я, например, проявлю непослушание или не справлюсь со своей домашней работой. От меня также ожидалось, что я буду заниматься с ним сексом в любомй момент, когда он пожелает. А поскольку ему очень нравилось делать это «по-жесткому», то чем больше я сопротивлялась, тем больше ему это нравилось.

Той ночью меня сильно избили и жестоко изнасиловали, и следующие несколько ночей прошли точно так же. Бежать я не мог, поскольку весь день был прикован длинной цепью за руку к стене, и должен был заниматься делами по хозяйству, уборкой и приготовлением пищи под руководством других жен, Фатимы и Фаизы. Я быстро усволил, что подчиниться куда проще, чем бороться. И куда менее болезненно. А еще я обнаружил, что если я не сопротивляюсь ему тогда, когда он «занимается любовью» со мной (проще говоря, насилует), это не только менее болезненно, но и вызывает у него потерю интереса ко мне. Вскоре он приходил ко мне уже не каждую ночь и проводил больше времени со своими другими женами. Кстати с ними он, похоже, был не так жесток, как со мной.

Спустя несколько месяцев между нами всеми, наконец, наступил нелегкий «мир», и они решили, что меня опасаться не следует. Его жены были малограмотные, и не читали ни книг ни журналов. В одной из комнат, правда, был компьютер, но мне, очевидно, не разрешили бы им пользоваться. Однако со временем я поняла, что он не защищает свой компьютер паролем, и сумела выйти на контакт с британским посольством.

Я начал тайно общаться с кем-то из посольства, используя свой старый аккаунт на hotmail, который, к счастью, все еще работал. Однако я не имела никакого понятия где находилась, поскольку мне никогда не разрешалось покидать дом, так что я не смогла сказать, откуда меня нужно забрать. Мне также пришлось быть максимально осторожной с компьютером и не оставлять никаких следов использования, чтобы меня никто не поймал. Стационарного телефона тоже не было, все пользовались мобильными и не допускали меня к ним.

Тогда меня проинформировали, что каждый день в определенное время на определенной площади в центре Тегерана меня будет ждать человек, который занимается общением с людьми, которым нельзя открыто приходить в посольство. И если я смогу с ним встретиться, он отвезет меня в безопасное место.

К этому моменту я была в плену уже около двух лет, и мои хозяева постепенно начали допускать небрежности, полагая, что я не стану пытаться сбежать. Я делала вид, что покорилась и подчинилась им, понимая, что если моя первая попытка к бегству не удастся, то она явно станет для меня единственной и приведет к ужасным наказаниям.

Время от времени мне разрешали вместе с другой женой или сразу обеими ходить на базар за одеждой, едой и другими вещами по хозяйству. Обычно при этом меня приковывали за руку к одной из них, так что побег был невозможен. Но однажды я вышла за покупками с Фаизой, и у меня появился шанс. Наручники на моем запястье оказались как-то не до конца закрыты, и я, улучшив момент, когда она стала торговаться за какие-то продукты, незаметно заскользнула за угол. К счастью недалеко была очень людная площадь, а я была с головы до пят в черном, как и большинство других женщин, так что я легко затерялась в толпе.

Я нашла человека из посольства, и меня сразу же укрыли в безопасном месте, потому переодели в европейскую одежду и отвезли в посольство, где я письменно и изложила эту историю.

В конечном итоге я вернулась в Англию с новым паспортом, где мой пол был указан как «женский». На мне была модная одежда, любезно предоставленая мне женой посла, которой я буду вечно признательна за искренний интерес к моему делу и помощь в адаптации к жизни в качестве типичной западноевропейской женщины.